Этот рассказ построен по воспоминаниям Владимира Николаевича Шамраева. В годы войны - младший лейтенант, командир СУ-76М (он всегда называл ее только СУ-76 и никак иначе) 1891 Краснознаменного Варнинского САП РГК.
До войны В.Н.Шамраев жил в Самарканде, в его классе было 31 человек, из которых 19 ребят. В годы было призвано 18, вернулось лишь трое. Учителями были сосланные преподаватели царских гимназий, учили хорошо, благодаря этому он прекрасно знал математику.
В 1943 г. был призван и отправлен в танковое училище. Готовили на командира Т- 70, но незадолго до выпуска, не присваивая звания, начали переучивать на командира СУ-76. Для этого «добавили полный артиллерийский курс».
Полк формировался недалеко от г. Долгопрудный. В составе экипажа В.Шамраева были:
механик-водитель Сытов Алексей Павлович;
командир орудия Михаил Жиров, 35 лет, рабочий с Ярославского шинного, лучший наводчик полка. После тяжелой контузии демобилизован, вместо него прислан Гиря Андрей Лаврентьевич, 17 лет;
заряжающий - Павел Першин. Осенью 43-го полк отправлен на фронт на южное направление - Одесса, Яссо-Кишиневская операция, Кицпанский плацдарм. Затем Венгрия, бои в районе Балатона, Австрия. Войну закончили в Граце.
Полком командовал подполковник Катилов, доктор исторических наук, преподававший в Тбилисском государственном университете. На войну он пошел добровольцем. Отличался большим умом, рассудительностью, осмотрительностью, а также умением четко поставить выполнимую задачу и проконтролировать ее выполнение. Всегда следил за тем, чтобы после ранения выздоровевшие возвращались в свой полк. Благодаря этому, за всю войну безвозвратные потери в личном составе самоходчиков (а не всего полка) составили 25 процентов, несмотря на то, что принимали участие в весьма кровопролитных делах. Его буквально боготворили, но до Победы он не дожил. 13 апреля 1945 г. в Австрии ехал на мотоцикле и наскочил на пулемет - был убит на месте (В. Н. не очень хорошо помнит даты, но эта - отложилась).
Полк не раз участвовал в серьезных делах. К примеру, при форсировании Дравы полк был первым переброшен на плацдарм на помощь пехоте по свеженаведенному мосту. Здесь Катилов показал себя прозорливым и умелым командиром - по его требованию, до переброски артиллерии за самоходками переправили на плацдарм несколько грузовиков со снарядами. Почти сразу после этого налетевшие «лапотники» разбомбили переправу, все три понтонных моста.
На плацдарме остались батальон пехоты и их полк. В течении трех суток отбили 13 контратак, в основном атаковала пехота. Несколько раз немцы ходили в рост, причем словно пьяные. Тогда стреляли шрапнелью (В. Н. называл эти снаряды «запрещенными», уверяя, что они запрещены Венской конвенцией). Стреляли так, что на стволах пузырилась и отваливалась краска. Все три дня не ели, питья почти не было. Наконец саперы навели переправы и тридцатьчетверки атаковали сходу и отбросили немцев от плацдарма.
В боях у Балатона сперва поддерживали 18 тк, затем их перебросили в 27А. В основном стреляли с закрытых позиций, тем не менее к концу боев из 21 машины в полку осталось 2, хотя потери в личном составе были невелики. Пока ожидали пополнения машинами, личный состав участвовал в эвакуации битой советской техники. В. Н. говорил, что уничтоженных и поврежденных танков было очень много, во всяком случае, не меньше, чем немецких. Навсегда он запомнил водителя, сгоревшего в танке, он так и сидел, сжимая рычаги. По рассказам одного из однополчан, бывших под Прохоровкой, бои под Балатоном были страшнее, главным образом из-за того, что у немцев было гораздо больше тяжелых танков, чем на Курской дуге.
 |
Во время боев немцы разбрасывали листовки, которые В. Н. считает шуточными: офицеров 18 тк вешать, солдат расстреливать, Толбухина утоплю в Дунае, Жукова в Берлин не впущу.
На хуторе возле Секешфехервара самоходку подбили. Самоходчики встали за кирпичным сараем, все, кроме водителя, вышли ненадолго размять ноги. Водитель что-то протирал на своем месте. Немецкая самоходка "Фердинанд» выстрелила по сараю, видимо немцы заметили, где стали наши. Снаряд пробил две кирпичные стены, люк водителя, прошел самоходку и выбил задний лист. По счастью, водитель в этот момент нагнулся, поэтому он всего лишь был ранен осколком брони. Осколок засел над верхней губой, от чего лицо водителя понемногу вытянулось, и вышел только летом 45-го, сам по себе.
В конце апреля и мае 45-го полк действовал в Австрии. Несмотря на конец войны, бои были жестокие, к кону войны осталось 7 самоходок, причем все потери - боевые. Очень хорошо работали ремонтники, поврежденные машины вводились в строй очень быстро.
В одном из боев в населенном пункте из переулка, метрах в шестидесяти от самоходки В. Н., выскочила наперерез им Пантера. Орудие самоходки было заряжено подкалиберным снарядом, выстрелив, попали в борт башни. После боя осмотрели подбитый танк - входное и выходное отверстия в листе брони были не на одной высоте - снаряд, прежде чем выйти, некоторое время двигался в броне наискось. Такое они видели единственный раз. Вообще, к этому времени подкалиберных в боекомплекте было достаточно.
После гибели Катилова командиром полка стал подполковник Китченко. Старый офицер, штабс-капитан царской армии, он закончил Бронетанковую академию и академию Генштаба, но из-за своего происхождения выше подполковника не поднялся. Как и Катилов, он всегда предельно точно ставил задачу, тщательно анализировал обстановку и берег личный состав. Показательным является следующий пример. В последние дни войны полк, имея в составе семь самоходок, поддерживал 3 ВДД, в районе Граца. Ставя задачу полку, комдив приказал выдвигаться к городу по автостраде. Комполка указал на то, что такое выдвижение может быть опасно, и в качестве альтернативы предложил двигаться вдоль дороги, предварительно проделав проход в минном поле. Комдив настаивал, тогда комполка сказал, что приказ выполнит, но доложит вышестоящему командованию о неправильном использовании самоходок. Комдив согласился с планом Китченко. В минном поле проделали проход, впереди двинулись саперы и разведчики на БТР под командованием «безлошадного» командира одной из батарей полка, за ними - самоходки В. Н. и мл лейтенанта Корсакова, в качестве головного дозора. Углубились на 4 км. Внезапно разведчики обнаружили недалеко 10 Пантер, стоявших в засаде и державших под прицелом автостраду, по которой первоначально было приказано двигаться полку. Экипажи немецких танков маскировали машины, рубили ёлки. Пользуясь относительной малошумностью СУ-76, самоходчики приблизились на 400 м, заранее обговорили, в какой последовательности будут уничтожаться танки противника. Пантеры стояли шеренгой, бортом к самоходчикам - идеальная цель. Саперы быстро срубили несколько деревьев, мешавших стрельбе (В. Н. особо отметил высокий профессионализм саперов, очистивших сектор обстрела быстро и без шума). Затем самоходчики открыли огонь. Менее чем за минуту четыре Пантеры было подожжено, остальные открыли ответный огонь. Как рассказывает В. Н., он увлекся, и лишь когда над головой просвистел снаряд а на самоходку прыгнул комбат и погрозил ему кулаком, он сменил позицию и продолжил огонь. Девять Пантер были подбиты за несколько минут, десятая отъехала на пару километров и встала. Подошли остальные самоходки полка и открыли огонь по Пантере. Стреляли довольно долго, наконец Пантера загорелась. Подъехав ближе, самоходчики увидели, что немцы подожгли машину сами, перед тем как бежать.
Дальше наступление шло на Грац. Вскоре после эпизода с десятью Пантерами, самоходчики наткнулись на советскую часть, жестоко обстреливаемую артиллерией. Обстреливала своя артиллерия. 152 мм снаряды. Пока шел мат, сержант соединил провода и дал сообщение. Именно в этот момент В. Н. услышал свист снаряда. По звуку определил, что упадет рядом (на фронте научился очень точно определять по звуку места падения снарядов). Едва успел нырнуть на свое место, как самоходку тряхнуло. Вылезли и обнаружили, что снесло ленивец. Китченко велел ждать летучку, а потом догонять. Солдаты тоже ушли, и экипаж остался в лесу в одиночестве. По лесу то тут то там пробирались отступающие немцы, В. Н. приказал достать автоматы. Через сорок минут пришла летучка и менее чем за час привела машину в порядок. Экипаж догнал своих в Зинабелькирхене. На фотографии, где угнанное население приветствует самоходчиков, как раз видна натянутая до упора гусеница - следствие ремонта в боевых условиях.
По дороге видели несколько Пантер, застывших с башнями, развернутыми в сторону наступавших наших войск. Осторожно приблизились, оказалось, что Пантеры брошены. До Граца оставалось 60 км.
В поселке Грейсдорф Китченко велел взять на самоходку двух корреспондентов фронтовой газеты. Корреспондентов не любили, и В. Н. начал возражать, мотивируя тем, что вместо двух дармоедов, он лучше бы взял два лишних ящика со снарядами, но командир прикрикнул и корреспонденты (один - фотокор), были взяты. Одним из корреспондентов оказался С. Смирнов, а фотокором - А. Сидоренко, что в феврале 43-го менял флаг на Эльбрусе и выводил эвакуируемое население через перевалы. По дороге в одном из городков, самоходка В. Н. стала на площади, сам он встал на сиденье, чтобы осмотреться. В этот момент с колокольни ударил пулемет, пули прошлись по броне, и В.Н. буквально упал обратно на сиденье. Пулемет мгновенно расстреляли.
Недалеко от другого городка увидели уходящую в лес колонну гитлеровцев. Комполка, решив, что войне уже конец и напрасно кровь, пусть даже вражескую, лить не стоит, решил предложить немцам сдаться. Десантники быстро сделали белый флаг и принялись им размахивать. Немцы ускорили движение. Рассматривая колонну в бинокль, Китченко увидел на немцах эсэсовскую форму. Эсэсовцев ненавидели люто, поэтому, развернувшись, самоходчики открыли огонь и быстро уничтожили колонну.
К Грацу подъехали в 11 вечера семь самоходок и сотня десантников. Входить в город не решились. Отправили офицера - десантника, знавшего немецкий, и сержанта парламентерами, а сами перекрыли выезд из города. Показалась легковая машина. Десантник капитан Мельниченко вышел навстречу, подняв руку. По нему открыли огонь, он упал, раненый в плечо. Солдаты его любили, и, считая, что он убит, выволокли из машины пассажиров (двух генералов и двух адьютантов) и расстреляли. Когда началась стрельба, Смирнов упал в канаву и пополз по ней, ругая себя за трусость, а рядом точно также полз Китченко.
Вторая машина пришла уже с парламентерами. Оказалось, что еще до подхода наших войск полиция Граца под командованием полицей-президента вступила в бой с эсэсовцами, готовившими Грац к уничтожению. Полицейским помогали югославские партизаны. Полицей-президент предложил провести самоходки и десантников в город, но просил сильно из пушек не стрелять - город исторический, много старинных зданий.
Выйдя на главную площадь, перекрыли самоходками семь ведущих от нее улиц, заняв, таким образом, город. 8-го мая полк получил приказ выдвинуться западнее Граца. Поскольку война уже закончилась, полковое начальство сказало, что останется в городе (они там гуляли), а полк догонит позже, а самоходки двинулись, куда сказано. В 30 км от Граца увидели идущие навстречу танки. Поскольку танки шли с Запада, их приняли за немецкие и немедленно развернулись в боевые порядки, готовясь встретить их огнем. Но тут над танками развернули американские флаги. На встрече с американскими танкистами, среди которых было очень много негров, все здорово напились. Но, по словам В. Н., никто из наших не мог сравниться с неграми - те пили как лошади. Американцы постоянно стремились что-нибудь на что-нибудь выменять. К В. Н. подбежал какой-то американский негр-танкист, сорвал с погона лейтенантские звездочки, сунул в руку доллар и убежал.
 Лето 1945 г. |
Так для полка закончилась война. Позже полк был переброшен в Румынию, там его разделили на два дивизиона - 593 и 594.
После войны В. Н. поступил в Московский Физико-Технический институт, закончил аспирантуру, защитился и до сих пор работает в институте. Увлекался альпинизмом и даже сам водил по Кавказу группы.
На 30-летие Победы в «Правде» появилась статья Смирнова о событиях мая 45-го в Граце, с фотографиями, но без фамилии участников. В. Н. нашел Смирнова и укорил за то, что люди у него в статье - безымянные. Назвал ему фамилии участников. Посидели в ресторане, Смирнов по телефону вызвал Сидоренко, тот подъехал и привез с собой пленку с фотографиями из Граца. Оказалось, что одни и те же события участники вспоминали несколько по разному. Между делом, Смирнов упомянул, как буквально в последние дни, в одном из городков на его глазах пулеметчиком с колокольни был убит командир самоходки, высунувшийся осмотреть местность. В. Н. ответил, что с командиром ничего не случилось, поскольку это был он.
В. Н. весьма высоко оценивал свою машину за легкость и плавность хода и за точное орудие. По его словам, из хорошо пристрелянной пушки на дистанции 1 км отклонение снаряда составляло не более 10-15 см. Кроме того, артиллерийский прицел позволял стрелять с закрытых позиций. Уже после войны, в Румынии, он выиграл у комполка Китченко хромовые сапоги, накрыв на полигоне цель третьим снарядом. Несмотря на то, что Пантера в лоб не пробивалась бронебойным, ее можно было поразить подкалиберным, который не давал рикошетов даже под углом 10 градусов к горизонтали за счет баллистического наконечника.
Основной задачей самоходок при поддержке танков было подавление огневых точек. Иногда, когда танки отставали, СУ-76 пускали вместо них поддерживать пехоту, что всегда приводило к тяжелым потерям. Какой-либо повышенной опасности для водителей самоходка не представляла.
Откат орудия составлял 1100 мм, предельный - 1200. После каждого выстрела полагалось докладывать: «Откат нормальный». Если откат превышал нормальную величину, стрельба прекращалась, но выходить из боя было нельзя.
Офицеры и солдаты полка продолжали поддерживать связь, встречались и после войны, но теперь из них всех В. Н. остался один. Заключительные его слова в этой беседе были: «Лучше не воевать».
| И.Кошкин "Шамраев Владимир Николаевич" (Полигон №3, 2001 г.) |
| К статье |
 |