Самый трудный год войны был для нас - сорок третий. Это сегодня про сорок третий все говорят, что, мол, уже коренной перелом прошел и легче стало. Ничего подобного! Труднее нам было в сорок третьем, нежели в сорок втором-то. И понятно почему. Немец-то еще силен. И оружие у него новое появилось, сильное. "Тигры" всякие, разные там "Фердинанты", пулеметы, истребители. Так что курортом год не был и потерь у нас было ой сколько! Но уж после Сталинграда мы, конечно, повеселели.

Я был тогда в танковой армии у Рыбалко в 55-й бригаде и воевал на легком танке Т-70 -"семидесятке". Да я тебе уж рассказывал! Как мне этот танк? Да могила на гусеницах, впрочем, как и любой другой. И Т-34 ничем не лучше и ИС горел не хуже всех их. Хотя у Т-70, как и у любого другого были свои плюсы. Он был маленький по размерам, тихий на ходу (не громче грузовой машины), верткий и проходимый. Так что любить его было за что. Но броня с боков вес же тонкая и пушчонка - сорокапятка тоже слабенькая, особенно против тяжелых танков. Но воевали мы на нем с моим водителем долго. С мая по июль и все живы были. И танк все цел бывал. Так что внешность бывает и обманчива. Удачным для нас этот танк оказался. Уж почти ни у кого танка старого не сохранилось, а наша «семидесятка» даже еще не модернизированная все каталась и каталась.

Собственно, я тогда совсем пацаном был - двадцать пятого года рождения, только что после училища с одной звездочкой на только что введенных погонах. А вот водитель мой уже успел и пожить и повоевать. Ему уж под сорок было, а может и поболее, и воевал он с самого первого дня.

Повезло мне с ним. Таких специалистов я не видал ни до, ни после. Танк он водил хошь прямо по струночке, а хошь с реверансами и прочими выкрутасами. А еще - поводком умел танк подавать, так что у меня с ходу получалось удачные выстрелы давать с пушки. И вообще для меня механик этот был очень дорог, как отец относился ко мне. Только это все я уже потом понял. Тогда как-то даже стеснялся его. Вроде должен был за него отвечать, строить его, а на деле выходило наоборот. Он меня по войне той вел.

Он был верующим. Представляешь? Грамотный человек, хоть и механик-водитель, не курит, пьет только свои "фронтовые сто", и каждое утро и каждый вечер, если есть возможность, вынает из своего имущества маленькую иконку и вполголоса бормочет что-то... Почти каждый день поневоле слышал я разные там "Господи, помилуй" и "будь славен, во веки веков". Но верой своей он не кичился. Крест, правда, носил, не таясь. Хоть в сорок третьем его и многие атеисты носить стали. Да и молились уже некоторые из них. Даже "Отче наш" про себя под обстрелом бубнили. Но Михалыч (так моего механика звали) молился как-то по-другому. Понятно, просто и искренне.

Понятно, что я был человеком неверующим, до войны высмеивал христиан, но смеяться над моим мехводом как-то не мог, хоть сперва и пытался его просветить. Помню, что-то рассказывал я ему о природе, о планетах, законах физики... А он внимательно так слушал меня и улыбался, а потом сам дополнял мои рассказы. И тут я узнал, что у него было высшее образование, и он десять лет назад был главным инженером завода. А потом в тюрьму его посадили, а теперь он - мехвод. Вот как. А я его пытался просветить из своих скудных школьных познаний.

Вот так и воевали мы с Михалычем вдвоем. Сначала я им командовал куда надо ехать и с какой скоростью, а потом, вечером, он мне рассказывал много чего, о чем я раньше и понятия не имел. Особенно запомнились мне библейские войны. Оказывается, все элементы военного искусства уже с давних пор подробно в библии описаны. Что засадной полк древние израильтяне вениаминцам устраивали аж три тысячи лет назад не хуже Александра Невского! И шпионов к врагам засылали! А как Гедеон с тремя сотнями обратил в панику тысячи полусонных Мадианитян и поразил их! А еще Маккавейские войны... Просто здорово. Те же самые примеры, что у нас в училище рассматривали. Только у нас они были не о Гедеоне, или там об Иисусе Навине, а о каких-то генералах и фельдмаршалах, что жили куда позже. Вот и выходит, что и Ганнибал и Наполеон и Суворов черпали свои военные знания из библии. И мудрые изречения брали оттуда же. Так что много разной мудрости в библии-то собрано. А мы и не знали.

Я с тех самых пор у Михалыча библию часто брал и читать пытался. Но там понять мало что можно было. Все по-славянски. Так что приходилось Михалычу мне всё это дополнительно втолковывать. Но втолковал он хорошо. Вот видишь, сколько времени прошло, а я иные вещи оттуда доселе помню. Хочешь, расскажу, как Давид поразил Филистимлян глубоким обходом? Да. А после всего этого и воевать нам с Михалычем стало как-то сподручнее. Какое-то доверие друг к другу проснулось. Понимать друг друга легче стали. Но собственно, никаких серьезных боев нам проводить пока не доводилось. Так, стычки небольшие.

Наступали мы на Орел и все больше реки форсировали и пехоту ихнюю утюжили со своей пехотой на пару. И только один бой страшный был, когда и погиб танк наш.

Знаешь, какой мой самый любимый фильм? "На войне как на войне! И не только потому, что здорово снят, но и потому, что в нем про нас рассказывается. В главном герое, Сане Малешкине, так я себя и вижу. Такой же я был, как и он. Недоучившийся пацаненок, что в училище толком освоить танк не смог. Только после знакомства с Михалычем я танк полюбил толком. Наверное, и Саня Малешкин, как и я, потом дослужился бы до капитана, а может быть и генералом стал, как полковник Овсянников ему пророчил. Верно тебе говорю! В каждом из нас, тех младших лейтенантов, есть свой Саня Малешкин. И у каждого есть бой такой, когда ты сам должен принять решение и с этого боя ты переходишь в разряд опытного.

Вот в той самой атаке, где наш танк и погиб, мы одни и участвовали на одной своей "семидесятке". Остальные танки на переправе отстали, нас одних и кинули против пушек и пехоты, чтобы прорвались мы в село и пулеметы подавили. А перед этим то село уже атаковали наши «тридцатьчетверки". Все шесть штук и остались, да два «Гранта» с ними дымились. А мы на таком «клопе». На верную смерть нас двинули, но Михалыч помолился и сказал, что на все воля Господня. Я и успокоился. Тем более на поле промоинки маленькие углядел, в которых Т-34 не спрячется, а нам как раз. Нам и задачу уточнили. В село ворваться и не только пулеметы подавить, но и блокировать там мостик, по которому немцы могли подкрепление подкинуть. Я уж не знаю, что тут сыграло, молитва ли, или искусство вождения Михалыча, но ворвались мы по тем промоинкам в село-то. Промоинки неглубокие, но «семидесятку» с запасом скрыли и не заметили немцы, как мы уж в село сбоку-сзаду въехали., Двое всего на легком танчике. И все! Ну мы, конечно, поспешили пулеметчиков давить, кататься вдоль села и расстреливать всех, кого видали из пушки и пулемета. Потом и пушку одну расстреляли. Или нет, вроде все-таки две! А потом услыхали, как какой-то танк, натужно завывая, ползет от ручья к мам в горку-то.

Ну все, думаю, кранты, мостик-то мы не заблокировали, сейчас они оттуда танки и подкинут и капут тогда и нам и пехотному полку, что уже дружно орет "!Уря!" на поле. Хорошо, что село представляло собой большую букву "Т" построенную вдоль двух дорог. У основания буквы как раз и был тот самый мостик, а дорога от него шла в вымоине и поднималась круто вверх. Мы же находились на верхней перекладине буквы "Т" и потому немец нас, конечно, за домами не увидел, хотя между домов мы временами видели тот берег ручья, откуда немец выполз, но на нем никого еще не было.

И тут из-за крайней избы вдруг показался длинный ствол немецкого танка с набалдашником. Это «Тигр» был. Против него моя "семидесятка" ничего не стоит. Но он меня еще не видел, а до него осталось ну метров сто. Ну и как начал он из-за дома выползать, угостил я его в борт бронебойным, или даже подкалиберным, прямо как Давид Голиафа. Он остановился и вроде как даже не горит. Но дорогу своим широким корпусом загородил. А за ним «артштурм» гудит. Но я поспешил, стукнул по нему, но лобешник ему не пробил. Он тут же дал задний ход и назад вниз к мостику.

Ну а пока мы возились с «тигром», фрицы выползли на поле, что на том берегу ручьи, и принялись по нас снизу стрелять из «артштурмов». А мы по ним стреляли, да меж домами крутимся, по пехоте тоже добавляем, что вдоль улицы бегает. Трудно воевать на два фронта-то, вот один снаряд и проломил нам борт как раз справа - с той стороны, где двигатели стояли. Передний двигатель и пыхнул таким ярко желтым пламенем. «Горим», - кричу, а сам пытаюсь люк в башне отдраить. А он не открывается. Видать его снарядом покорежило. Мы рванулись, было через передний, но тут услыхали, что фрицы около танка ходят и стучат в броню. Это ихние пехотинцы подоспели. Куда уж тут вылазить-то? В плен? Нет, уж лучше смерть. А мотор уж горит вовсю. Жаром пышет - как в аду. Легли на днище, там чуток попрохладнее. Но помогло, что комбинезоны у нас были ленд-лизовские с асбестовой ниткой, а то бы, наверное, сгорели мы заживо, в геенне этой. Ну, лежим на полу и гадаем про себя, когда это наш боекомплект рванет. А броня вверху раскалилась, за люк не возьмешься, от мотора белый вонючий дым пошел - это загорелось масло, но второй мотор еще тихонько так чухает. Правда выхлоп внутрь танка идет. Жара невыносимая, белый дым, выхлоп - дышать не чем. Прямо выворачивает наизнанку. А возле танка фрицы ходят, галдят. Тут уж делать не чего, только молитвы вспоминать всякие и поджариваться. Электронные сигареты купить с доставкой. Купить электронную сигарету выгодно.

И тут Михалыч мне откуда-то противогаз протянул. И как только вспомнил о них? Одел на себя резиновую маску. Вроде дышать полегче стало. Но все одно - жарища и тошнит. И тут как сквозь сон услыхал «бу-бу-бу» - это Михалыч морду свою ко мне прислонил и говорит что-то. Ну ладно, думаю, помоги нам, Господи! Все одно больше рассчитывать не на кого. И тут вдруг понял я, что сознанку теряю.

Очнулся на воздухе. Михалыч меня по щекам лупит. Рядом - наш танк, из которого медленно выползает маслянистый тяжелый такой черный дым. И одна гусеница у танка медленно так поворачивается. Словно он ногою землю роет и звук такой «пф-ф-ф», словно танк дышит, иль дух испускает...