Легкий танк Т-37А

Легкий танк Т-37А

Т-37А и английская амфибия Vickers-Carden-Loyd
преодолевают водную преграду.

Основные модификации танка Т-37А:
Т-37 - опытный плавающий танк (опытный образец, 1932 г.)
Т-37А - линейный плавающий танк (выпущено 1909 машин, 1933-1936 гг.)
Т-37РТ - танк с радиостанцией 71-ТК-1 (выпущено 643 машины, 1934-1936 гг.)
ОТ-37 (БХМ-4) - химический (огнеметный) танк (выпущено 75 машин, 1935-1936 гг.)
СУ-37 - самоходно-артиллерийская установка (опытный образец, 1935 г.)
ТМ - плавающий танк, дальнейшее развитие Т-37 (1936 г.)

История создания

Работы по проектированию новых образцов отечественных плавающих танков начались в феврале-марте 1932 года, когда еще полным ходом шли работы по Т-33. В докладе «О ходе работ по проектированию новых типов танков», направленном руководством УММ РККА в Совет труда и обороны СССР в апреле 1932 года, об этом сказано следующее:

«Танкетки. В валовом производстве находится Т-27. Ведутся работы по изготовлению опытных образцов танкетки с вооружением в башне. Первый образец, под шифром Т-41, изготавливаемый заводом ВАТО в Москве, будет готов в мае сего года. Другой образец, под шифром Т-37, изготавливаемый на машиностроительном заводе имени Ворошилова, будет выпущен в июне сего года».

Плавающий танк Т-37 конструкции ОКМО вышел на испытания в июле 1932 года. Его компоновка была подобна Т-33 и амфибии Vickers-Carden-Loyd. Т-37 имел клепано-сварной корпус, изготовленный из обычной (не броневой) стали. На крыше устанавливалась башня, смещенная к левому борту. Ее вращение осуществлялось вручную, с помощью приваренных изнутри рукояток. Вооружение танка состояло из 7,62-мм пулемета ДТ, установленного в шаровой установке, смонтированной в переднем листе башни.

Автомобильный карбюраторный двигатель Форд-АА мощностью 40 л.с, расположенный продольно, был смещен к правому борту. Он позволял 2,85-тонной машине развивать скорость до 35 км/ч по шоссе и 4 км/ч на плаву. Запас хода танка по шоссе составлял 160 км.

Трансмиссия состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения (попросту говоря, автомобильного сцепления), 4-скоростной коробки передач, карданного вала, главной передачи, конического дифференциала с колодочными тормозами (механизмы поворота) и привода включавшего в себя храповую муфту, соединявшую носок коленчатого вала двигателя с валом гребного винта, и механизм реверсирования (поворота лопастей).

Движение на плаву обеспечивал двухлопастный гребной винт. Поворот на плаву осуществлялся с помощью руля, установленного в потоке винта. Для откачки воды на днище корпуса предусматривался специальный насос.

Ходовая часть машины была изготовлена «по типу ходовой части фирмы «Крупп», с которой наши конструкторы ознакомились в ходе испытаний немецких танков в Казани». Применительно к одному борту она состояла из двух двухкатковых тележек, двух поддерживающих катков, ведущего и направляющего колес.

В ходе заводских испытаний у танка Т-37 выявилось большое количество недостатков и недоработок, поэтому дальнейшие работы по машине прекратили осенью 1932 года. Впоследствии танк Т-37 был отправлен в утиль.

Учитывая опыт, накопленный при проектировании машин Т-41 и Т-37, Управление механизации и моторизации РККА приняло решение о разработке нового плавающего танка для принятия его на вооружение Красной Армии. Предполагалась, что машина «по компоновке будет аналогична Т-41, но с подвеской от танка Т-37». Постановлением Совета труда и обороны СССР от 11 августа 1932 года, еще до изготовления опытного образца, на вооружение Красной Армии был принят новый легкий плавающий танк, получивший обозначение Т-37А.

Т-37А отличался от танка Т-37 незначительным усилением броневой защиты, изменённой компоновкой агрегатов и формой кормовой части корпуса. Бортовые листы стали плоскими, выпуклым остался только верхний наклонный носовой лист.

Создание и организацию серийного производства Т-37А поручили 2-му заводу ВАТО (после создания треста Специального машиностроения осенью 1932 года стал именоваться завод № 37) в Москве. Сюда передали весь материал по Т-37 разработки ОКМО, а также одну прибывшую из Англии амфибию Vickers-Carden-Loyd. Руководил работами Н. Козырев.

Опытный образец танка Т-37 конструкции ОКМО. 1932 год.

Несмотря на уже имевшийся на заводе № 37 опыт серийного производства танкеток Т-27, развертывание выпуска танка Т-37А шло с большими трудностями. Дело в том, что новая машина была сложнее, чем Т-27, а возможности завода были достаточно ограничены. Тем не менее, годовой план по плавающим танкам на 1933 год, полученный от руководства Спецмаштреста, составлял 1200 машин. Кроме того, параллельно с освоением танка Т-37А завод № 37 продолжал выпуск Т-27 (при плане на 1933 год в 507 штук завод изготовил 914 Т-27), что, естественно, создавало дополнительные сложности.

Возникли проблемы и с производством бронекорпусов Т-37А на Подольском крекинго-электровозостроительном заводе (до этого он выпускал корпуса танкеток Т-27). Дело в том, что корпуса Т-37А должны были изготавливаться при помощи штамповки с последующей цементацией. Первый опытный штампованный корпус, изготовленный из обычной (не броневой) стали, был готов 25 февраля 1933 года, но наладить их выпуск на заводе не сумели. Пришлось искать другие способы, например, гнуть броневые листы на специальных приспособлениях, что потребовало дополнительного времени и средств. Естественно, все это отразилось на выполнении задания по выпуску Т-37А на заводе № 37: за первое полугодие 1933 года было изготовлено всего 18 танков Т-37 вместо запланированных 225 машин. По поводу этого заместитель наркома обороны СССР М. Тухачевский сообщал в своем докладе «О ходе выполнения танковой программы за первое полугодие 1933 года» следующее:

«...Причины невыполнения программы... по танку Т-37:

- неподача Подольским Крекинг заводом корпусов;

- неподготовленность техпроцесса;

- подача недоброкачественного стального литья.

В течение первого полугодия вместо 250 запланированных подан только один кондиционный корпус. Основной причиной такого положения является переход на штамповку и цементацию без достаточно серьезных предварительных опытов и подготовительных работ. В настоящее время можно сказать, что завод штамповкой овладевает. Дальнейшее выполнение программы зависит от подачи кондиционного бронелиста с Кулебакского завода, который до мая-июня бронелиста не подавал из-за отсутствия ферросплавов. В настоящее время на заводе имеются кондиционные ферросплавы и завод начал подавать броневой лист».

Тем не менее, производство Т-37А шло с большим трудом. Представители УММ РККА, посетившие завод № 37 в середине октября 1933 года, докладывали: «Заканчивается сдача первой опытной группы Т-37. К концу года будет, вероятно, не более 800 танков». Однако прогноз был оптимистичным - к 1 января 1934 года завод № 37 изготовил всего 126 Т-37А (из них 2 радийных). 7 ноября 1933 года первые серийные танки Т-37А были продемонстрированы во время парада на Красной площади.

В «Отчете о работе заводов Спецмаштреста за 1933 год» о выпуске танков на заводе № 37 было сказано следующее:

«На смену снятой с производства танкетки Т-27 завод имеет совершенно новый тип плавающей машины Т-37, которая значительно превосходит по сложности и трудоемкости Т-27. Причины невыполнения плана следующие:

- отсутствие точно разработанного технологического процесса;

- абсолютное отсутствие организации производства;

- неудовлетворительное состояние производственного планирования;

- плохое планирование;

- несвоевременная поставка кооперированными заводами полуфабрикатов и их низкое качество.

Отсутствие системы в работе завода заставило завод прибегать к штурмовщине, то есть напряженной работе в конце месяца, квартала и года и абсолютно спокойной работе в начале этих периодов».

Машины Т-37А выпуска лета-осени 1933 года (в документах того времени иногда именовались «танками первой партии» или «первого выпуска») несколько отличались от более поздних машин. Они имели борта корпуса с выштамповками в верхней части, но на них отсутствовал волноотражательный щиток на верхнем листе корпуса и поплавки над гусеницами (вместо последних были установлены плоские надгусеничные полки).

Танк Т-37А первых выпусков, 1934 год. Машина еще не имеет поплавков над гусеницами.

Все танки первой партии имели большое количество недостатков и с большим трудом принимались представителями военной приемки. Учитывая их низкое качество изготовления, руководство Управления механизации и моторизации РККА приняло решение о «передаче всех этих машин в учебные подразделения для подготовки экипажей».

В этой связи небезынтересно привести отрывок из воспоминаний Н.А.Астрова - одного из создателей Т-37А. Вот что он писал: «Большую часть недостатков плавающей танкетки Т-37А предопределили категорические требования заказчика. Во-первых, базироваться только на двигателях серийных автомобилей, по возможности, и на их других узлах. А из каких моторов выбирать ЗИС-5 или ГАЗ-М? Первый для малой амфибии был тяжел (452 кг), плохо вписывался в ее корпус. Мотор ГАЗ-М, хотя и маломощный (50 л.с.), был легче (252 кг) и компактней. Его данные вместе с другим обязательным требованием - машина должна плавать - собственно, определяли и габарит корпуса, и массу, и толщину брони, и уровень вооруженности, и остальные характеристики.

Вдобавок, конструкция Т-37А страдала двумя серьезными недостатками. Тормоза механизмов поворота, расположенные вне корпуса и на плаву, погружавшиеся в воду, намокали - в результате танк на время становился неуправляем. Да и при сухих тормозах из-за их крайне неудачной конструкции управляемость (степень торможения и радиус поворота) далеко не всегда зависела от намерений механика-водителя и условий движения. Порой надо было слегка подправить направление, а тормоз прихватывал намертво - танк делал неожиданно резкий поворот.

Коварство самозахватывающих тормозов едва не стоило мне жизни. Жарким летним днем мы проводили очередной эксперимент, стремясь поднять скорость плавания танка. Ездили обыкновенно на Архиерейский пруд, что за Преображенской заставой в Москве, или, если требовался более протяженный заплыв, - за город, на Медвежьи озера. По пути оттуда все и произошло. Опыты в тот день закончились почти безрезультатно, и, чтобы сколько-нибудь утешиться, я заменил в танкетке Т-37А штатного водителя и сам взялся за управление.

Предстояло проехать километров 25 по Щелковскому шоссе. Двигаясь посередине, я мешал автобусу обогнать танк, но внутри было так шумно, что долго не слышал его сигналов. А поняв, в чем дело, осторожно повернул рычаг управления вправо, чтобы вывести машину на обочину. Тут правый тормоз схватил намертво - танк оказался в кювете и мигом опрокинулся. Первое, что испытал, пока танкетка стояла на башне, а я как бы на голове, - недоумение. Потом, словно подумав, машина качнулась и легла на правый бок - место водителя оказалось сверху, со стороны, не прижатой к земле. Но крышка люка передо мной захлопнулась, и первая попытка открыть ее оказалась неудачной. Обернувшись, я увидел ярко-желтое пламя бензина, вытекшего из бака на перегретый двигатель и выхлопные трубы.

Танк Т-37А (с бронекорпусом производства Ижорского завода) преодолевает водную преграду. Большие Киевские маневры, сентябрь 1935 года.

Дело дрянь: бак вот-вот взорвется. Сообразил, что в танке есть устройство для пожаротушения. Но оно, на мое счастье, не сработало. Дело в том, что огнегасящая смесь при высокой температуре разлагалась, превращаясь в фосген, глотнув которого, я бы вряд ли написал эти строчки. Однако считалось, что это последнее средство борьбы с огнем, и экипаж использует его, покидая машину.

Изо всей мочи налег на крышку люка, голова пролезла, но выбраться оказалось непросто. Сильно дернувшись, разорвал комбинезон, выскочил в обрывках тлеющих штанов. Тут подоспела группа наших машин, следом возвращавшихся с испытаний, и люди стали забрасывать горящую танкетку землей, благо у всех были лопаты. Мало толку, к тому же опасность взрыва оставалась. Решили вызвать пожарную машину. Это удалось довольно быстро, но, когда мы увидели красный автомобиль, летевший из Москвы, бак рванул.

Оказавшись дома, позвонил начальству и услышал в ответ спокойное: «Вы-то целы? Ну и слава богу, плюньте на это». Действительно, никто никогда не задавал мне щекотливых вопросов по поводу ЧП, а танкетку, понятно, списали в металлолом.

Кроме уже отмеченных, Т-37А имел еще один крайне серьезный недостаток. Когда мы стали получать с ГАЗа задние мосты грузовиков, начались поломки их дифференциалов - странные, непредсказуемые. Одни проходили гарантийный срок безотказно, другие ломались, не выдержав первого опробования. Эти поломки приучили меня участвовать в осмотре аварийных мостов, более того, требовать, чтобы их разбирали только в моем присутствии. Собственноручная промывка деталей много дает для понимания причин поломок и износов, работы уплотнений и т.д. С моей точки зрения, всякий конструктор должен не бояться запачкать для этого руки. К сожалению, работа главного не всегда это позволяет.

Однажды меня, можно сказать, на месте преступления - у глубокого противня с керосином - застало заводское и спецмаштрестовское начальство. Оно крайне неодобрительно отнеслось к такому поведению главного конструктора. Жизнь, однако, дала множество примеров, когда такое скрупулезное изучение деталей меня буквально выручало. Однако, признаюсь, оно не помогло выяснить причины загадочных поломок дифференциалов ГАЗа. Теперь, по прошествии многих лет, полагаю, что коэффициенты трения стальных шестерен полуосей по чугунным корпусам дифференциалов могли существенно различаться из-за нестабильности химического состава металлов. А эту-то характеристику пары «чугун-сталь», от которой в первую очередь зависит распределение крутящего момента по полуосям, мы в то время не изучили. Впрочем, мир праху Т-37А, «урожденному» «Виккерс-Карден-Ллойд».

Нам пришлось срочно переконструировать эту танкетку, чтобы освободить ее и от других недостатков. Зачем? В то время свято верили, что малый, именовавшийся разведывательным, танк со слабым вооружением (один пулемет калибра 7,62 мм), с противопульным бронированием (зато плавающий!) - совершенно необходимый, важный вид бронетанкового вооружения Красной Армии».

Легкие танки Т-37А перед началом парада по случаю окончания Больших Киевских маневров. Сентябрь 1935 года.

В 1934 году руководством Спецмаштреста были приняты меры по улучшению выпуска плавающих танков: на заводе № 37 началась постройка двух новых цехов, которые оснащались закупленным за границей оборудованием, несколько увеличилось число рабочих и инженеров. Но, несмотря на это, производство Т-37А шло с большими трудностями. Так, в отчетных документах треста специального машиностроения за 1934 год о работе завода № 37 сообщалось следующее:

«Абсолютно неудовлетворительное как техническое, так и общее руководство заводом в конце 1933 и начале 1934 года создали серьезный прорыв в 1-м полугодии 1934 года...

Смена руководства заводом и руководства отдельных участков при напряженной и упорной работе всего коллектива, создали в начале второго полугодия перелом в работе, который и послужил основным фактором выполнения программы по главным изделиям.

В течение года завод испытывал большие затруднения в снабжении стальным литьем, ковким чугуном (для изготовления траков гусениц), корпусами, моторами, задними мостами и т.п. Несмотря на довольно неблагоприятные условия работы завода, отсутствие плановости и наличие штурмовщины, последним все же проделана большая работа по освоению новейшей техники. Основными работами в этой области следует считать:

- на двигатель машины Т-37А с новым безпоплавковым двигателем конструкции работника завода Архарова установлена алюминиевая головка цилиндров, дающая 20% повышения мощности мотора «Форд» при работе на обычных сортах горючего;

- серийная машина Т-37А оборудована радиостанцией;

- для освобождения от импорта каучука были изготовлены катки с обрезинкой из отечественного каучука союзного производства».

Каждый изготовленный заводом танк Т-37А перед передачей его в войска проходил два испытания. Первое проводилось непосредственно заводом (без участия представителя военной приемки) и проходило на Черкизовском пруду, недалеко от заводской проходной (этот пруд существует и сейчас). Целью этого испытания была проверка герметичности корпуса танка и слаженности работы всех его механизмов. Второе испытание проводилось военпредом и являлось приемо-сдаточным. Для этого все танки, догруженные до полной боевой массы и с экипажем из двух человек, совершали 25-километровый марш на подмосковное Медвежье озеро. Здесь проходили испытания на плаву в течение 30 минут при движении на максимальной скорости. За это время в корпус танка не должно было проникнуть более 1,5 л воды, в противном случае танк мог быть забракован военпредом.